Савиков, совсем ошарашенный, взглянул на сыщика, вроде застеснялся даже и сказал чуть ли не извиняющимся тоном:
— Ладно, ладно, верю вам, господин полковник, записывайте.
— Нет, Юрок, я в такие игры не играю. — Гуров отлепился от подоконника, потянулся, тяжело вздохнул. — Ты сейчас брякнешь сгоряча, повесишь мне лапшу, я ее несколько дней разгребать буду. Ты иди отдыхай, думай. Съешь обед, успокоишься, доктор придет, слегка тебя поддержит, а вечером мы с тобой встретимся.
Сыщик точно разгадал замысел уголовника, того прямо жаром обдало.
— Вот видишь, мальчик, я прав, торопиться с серьезным делом не следует. Думай, как хочешь решай, но обманывать меня не советую.
Савикова увели, в кабинет тут же ввалились Вакуров и Крячко, через некоторое время не спеша вошел Светлов.
— Ну что, ребята? — Гуров зевнул, аж за ушами треснуло. — Полагаю, мы с вами победили.
— Мы пахали, — буркнул Светлов.
— Как же вам удалось, Лев Иванович? — спросил Вакуров.
— Секрет фирмы «Одуванчик», — улыбнулся Гуров.
— И что же ты ему отдал? — поинтересовался практичный Крячко.
— Все и отдал, Станислав. — Гуров пожал плечами. — Не базар, в таких вещах не торгуются.
— Он тебя пытался кончить, а ты его на волю! У богатых свои привычки, красиво жить не запретишь. — Крячко протянул руку: — Кто этот человек?
— Вечером, Станислав, ближе к ночи. Ты этого Савикова вербуй. Он сейчас, после этой истории, на той стороне в гору пойдет, из него отличного агента можно сделать. Только не сразу, пусть это дело отгремит, волна уляжется. С Савиковым работать следует тонко, никакого силового давления. Ты его с иглы сними — он будет твой, и только лаской, и встречи лишь по необходимости, и как можно меньше бумаги…
— Учи, учи, — обиделся Крячко. — Ты, Лев Иванович, великим стал, просто академик.
— Не пыли, Станислав. Если обидел — извини. У нас работы впереди аж до горизонта. Человека мы получили, а трогать его нельзя, нужна техника. А где ее взять?
— Ну сегодня, в принципе, технику получить можно, — сказал Вакуров.
— Тонну бумаги исписать, уйму людей оповестить, через какую-нибудь дырочку информация уйдет, и мы накрылись медным тазом, — сказал Светлов.
— Василий Иванович прав. — Гуров снял телефонную трубку. — И мы пойдем иным путем. — Он быстро набрал номер, жестом попросив оперативников умолкнуть. — Борис Андреевич? Гуров беспокоит… Счастливый, потому и застал.
— Уже минут десять как собрался уходить, — ответил Борис Андреевич Юдин. — Черт попутал, задержался. Здравствуй, Лев Иванович, прошу без предисловий, со здоровьем у меня все в порядке, намедни отметил шестидесятилетие. Можешь не поздравлять, выкладывай, будь ты неладен.
— Грубый ты человек, Борис, я к тебе со всей душой, а ты…
— Слушай, давай я тебе отдам миллион «зеленых», а ты мне больше никогда звонить не будешь?
— Дружбу на деньги?! Какая пошлость!
— Лев Иванович, прошу, выкладывай.
— Мне так сразу и неудобно…
— Тебе? Неудобно на потолке спать, одеяло падает. Говори, я тебя слушаю.
— Ты знаешь, денег у меня нет, купить не могу, подскажи, где взять напрокат пару комплектов современного оборудования. Я, между прочим, занимаюсь делом, которое тебя, мультимиллионера, очень даже касается.
— Ах так! — Юдин помолчал, вздохнул: — Ты что же, с бандитов переключился на политиков?
— А ты их различаешь?
— Ах так! — повторил Юдин. — Раз ты ввязался в эту драку, я успокоился. Акела, ты ведь не проигрываешь?
— В большинстве случаев.
— Чего не позвонил раньше? Эти Олимпийские игры нас без ножа режут, мы несем колоссальные убытки. Я позвоню ребятам, наши деньги в твоем распоряжении… У нас прекращаются поставки, от нас шарахаются зарубежные партнеры…
— Стоп! — перебил Гуров. — Ты же мечтаешь, чтобы я тебе не звонил.
— Я же не знал!
— Ты и не знаешь. Ты зовешь меня Акелой, так вот, предупреждаю, если в этот раз Акела промахнется, тебе с товарищами придется срочно покинуть Россию, все ваши денежки, недвижимость и прочее барахлишко отымут к чертовой матери!
— А что, сейчас такое возможно?
— В России все возможно! Поэтому отнесись к моей просьбе серьезно. Мне нужен один человек, предположительно лет тридцати пяти, образование высшее, кличка Профессор. По складу ума аналитик, мог консультировать финансистов, тесно связанных с преступными группировками.
— Лев Иванович, дорогой, я с данной категорией уже давно завязал. Я финансист международного уровня. Извини, у меня офис в Вене.
— Помолчи, — перебил Гуров. — Ты там был, кого-то знаешь, твои друзья тоже в курсе, подними всех, пусть ищут. Ты понял? Теоретик, консультант, действует только через посредников. Но где-то он должен был засветиться. Мне этот человек необходим, вам тем более.
— Лев Иванович, все понял, дай тебе бог здоровья…
— Хорошо, хорошо, — миролюбиво сказал Гуров, прикрыл трубку ладонью, спросил у Крячко: — Машина нужна?
— Господин полковник! — Крячко развел руками, мол, кто же откажется. Впервые Станислав назвал Гурова господином полковником; слушая разговор сыщика по телефону, впервые за долгие годы знакомства понял, что Гуров не просто удачливее, чуток ловчее, он — господин полковник и сыщик, а он, Станислав Крячко, хороший оперативник, и не более того.
— Ну давай твоего электронщика. — Гуров подвинул блокнот, взял ручку. — Так, Сергей Мироничев… Отчество? Хорошо. — Он улыбнулся. — Ленинградский проспект найдем, давай точный адрес. — Гуров быстро записал адрес, спросил: — Ты убежден, что электроника будет соответствовать? В России электроника высшего класса? Завираешь. Я подошлю своего парня, нужно два комплекта, полный джентльменский набор: прослушивание, слежение, переговоры. Ну все. Будем живы — вернем. Да, Борис, еще мне нужны две машины… «Жигули» с хорошими движками.
— А пистолеты у вас хотя бы имеются? — рассмеялся Юдин.
— Черный юмор, Борис. Когда дело доходит до пистолетов, льется кровь, и ты можешь не получить назад твои паршивые тачки.
— Тьфу на тебя! — Юдин действительно сплюнул. — Я сделаю что могу, звони вечером домой.
— Договорились. Машины подгони к Петровке, техпаспорт — в ящик для перчаток, пусть позвонят снизу, спросят подполковника Крячко, — Гуров продиктовал номер. — Спасибо и удачи!
— Спасибо и удачи! — ответил Юдин и положил трубку.
— Борис, — Гуров протянул Вакурову листок, — вот адрес частной фирмы. Улочка где-то за метро «Аэропорт». Сергей Мироничев. Получишь у него два комплекта электроники, один для меня, второй вам, зарядите против человека, которого вечером назовет наш убивец. Не стесняйся, спроси, как техникой пользоваться, ты же темный, словно тунгус.
— Обижаете! — Вакуров взял листок, спрятал в карман. — Лев Иванович, ну вы даете, слов нет. Как вам удается?
— Оперативник должен быть щедрым и доверчивым, — усмехнулся Гуров. — Имеешь возможность — отдай человеку все, не торгуйся, ничего сразу не проси взамен, если раз из десяти тебе долг вернут, станешь богатым.
— О доверчивости у тебя здорово получилось, — сказал Светлов, крякнул и поднялся со стула. — Эх, старость не радость.
— Ну, идите. — Гуров взглянул на Крячко: — Я посижу за твоим столом, ладно? Дух перевести требуется, у меня через час тяжелейшая встреча.
— Только один вопрос, — сказал Крячко. — Ты дунул в отношении Профессора. Хочешь, чтобы волны пошли?
— Конечно. Мне надо его напугать, вынудить защищаться. Чтобы он думал не о том, кого еще из окружения спикера убить, а о собственной шкуре беспокоился.
— Ты сам знаешь, что он первым делом предпримет?
— Он уже предпринял, Станислав, — ответил Гуров. — Ты видел, какого дерьмового исполнителя он послал. Нет у него профессионала и быть не может, потому как он личных контактов с убийцами не имеет. Я вот сейчас передохну, поеду встречусь кое с кем, так на него такая волна покатится, что он, Профессор, о полковнике Гурове забудет, норку начнет искать. Мы же его из любой дырки выковыряем.
— Смотри, — с сомнением в голосе произнес Крячко. — Твоими устами да мед бы пить. Отдыхай, и удачи. К вечеру, как я понял, ты прибудешь?
— Обязательно.
Крячко взялся уже за дверную ручку, задержался и, как будто лениво, спросил:
— Ну а коли задерживаться начнешь, где искать тебя прикажешь?
— Иди-иди, заботник! — Гуров подождал, пока Крячко выйдет, опустил голову на скрещенные на столе руки, попытался вздремнуть.
Всплыла перед глазами утренняя встреча с супругами Гораевыми. Холодный взгляд спикера и злые глаза мадам, за которой тащили к лимузину тяжелые чемоданы. Супруги явно повздорили и винили во всем настырного милиционера, который лез куда не следует. Словно сыщик, пусть перестраховываясь, не пытался уберечь их от беды, а из вредности, воспользовавшись случаем, портил высокопоставленным особам жизнь.
